Быть настоящим лекарем – это призвание. Призвание, когда помогаешь немощным и бедным бескорыстно. Призвание, когда всю свою сознательную жизнь ищешь причины различных недугов и пытаешься придумать новое лекарство. Призвание, когда спасаешь от чумы целый город. Призвание, когда, пешком пройдя всю Европу, хочешь быть полезным своим соотечественникам, а в ответ натыкаешься на зависть и злобу. Ну что, кроме призвания может подвигнуть человека на жизнь, полную поиска, лишений и скитаний?
Этот врач, договорившись с властями (как тогда делали многие), мог бы беззаботно жить в любом европейском городке, занимаясь кровопусканиями и ставя горожанам клизмы. Но, почему-то, сытой и безоблачной жизни он предпочёл жизнь вечного скитальца.
Откуда родом?
Любой дар всегда имеет свои истоки. Время, давая точную оценку нашей деятельности, всегда верно расставляет акценты и позволяет определить истинный талант, оставляя память потомков в награду. Этот великий средневековый лекарь и пытливый учёный вошёл в анналы человечества, несмотря на скандальную славу, сопровождавшую всю его жизнь.
Имя он изобрел себе сам – Парацельс. Филипп Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм в миру, он не придумал ничего лучше, как добавить к имени известного древнеримского учёного Цельса частичку «para», что в переводе с греческого означало «возле», а с латыни — «равный». Таким образом, придумав себе имя, Парацельс изначально поставил себя на один уровень с известным врачом и философом. Стараясь «дойти до самой сути» в деле врачевания, Парацельс не только прославил своё новое имя, но и затмил «первоисточник».
Парацельс родился 10 ноября 1493 года в деревушке Мария-Айнзидельн недалеко от Цюриха. Мать Теофраста – простая швейцарка – умерла, когда сыну исполнилось десять лет. Отец – из знатного, но обедневшего рода фон Гогенгеймов, сумел привить сыну любовь не только к медицине, но и познакомил с алхимией, – дом образованного врача был полон рукописными свитками и книгами, которые подогревали у подростка интерес к учению. Когда Теофрасту исполнилось 16 лет – отец оправил сына в Феррарский университет, где школяры того времени в обязательном порядке изучали философию, медицину, богословие и юриспруденцию.
Шарлатан или кудесник?
Средние века в истории цивилизации характеризуются по-разному, в основном, негативно. Но свою главную задачу они выполнили – сформировали народы, культуру и породили новые прогрессивные науки. Говоря бюрократическим языком, Парацельса можно назвать родоначальником фармакологии и гомеопатии, прадедушкой науки о микроэлементологии и настоящим травником.
Откуда он черпал свои знания, этот 22-летний молодой человек, в 1515 году получивший степень доктора медицины? Молва рассказывает о многочисленных странствиях Парацельса: Германия и Франция, Испания и Англия, Польша и Литва, Хорватия, Черногория, Румыния и Россия. Ходили слухи, что Парацельс побывал в татарском плену, Турции и даже в Азии и Африке.
И везде, где бы он ни был, он учился искусству врачевания. Знания, полученные в университете, он настойчиво пополнял у различных знахарей, цыган, ведьм, кузнецов и цирюльников. (Следует отметить, что в те времена только цирюльники занимались хирургией).
Но настоящий исследователь и ученый не стал бы довольствоваться малым. Поэтому помимо знаний, почерпнутых в народе, Парацельс активно посещает лекции в различных европейских университетах, становится учеником известного тирольского алхимика – и умножает свои знания не только в области медицины, но познаёт тайны химии, астрономии и астрологии.
И сегодня, и в средние века, ни один настоящий лекарь не смог бы стать таковым без необходимой практики. Практика у Парацельса была, причём обширная. Войны в те времена не были редкостью, а у полевого врача были возможности не только облегчить страдания раненых, но и получить необходимые познания в анатомии.
В таком жизненном ритме прошло почти десять лет, и знания, собранные по крупицам, стали постепенно выстраиваться не только в собственную философию, но и сформировали научный подход к лечению различных заболеваний.
Сегодня лекарства от разных недугов можно купить в любой аптеке, а тогда – любая пилюля была «ручной работы» – её необходимо было не только сделать собственными руками, но и придумать. И Парацельс придумывал. Он первый «поженил» химию с медициной. Он первый применил лечение металлами – ртутью, медью, мышьяком, золотом и сурьмой. Он первый научился делать тинктуры (спиртовые настойки), экстракты (отвар, выпаренный до густоты) и эликсиры (спирто-водные) из растений. Он первый заговорил о пользе минеральных вод. Он первый провёл опыт, похожий на вакцинацию во время эпидемии чумы. Он во многом был первый – этот невыносимый горбун с отвратительным характером, кичащийся своими знаниями и презирающий своих праздных «коллег» по цеху.
Бей своих…
Во все времена тема света и тьмы остаётся актуальной. В средневековье охота на ведьм была привычным делом: назвать колдуном или колдуньей можно было любого, особенно, если жил он не так, как все. А образ жизни Парацельса в окружении пробирок, колб и вечно горящего горнила наводил ужас на обывателей. Парацельс был одинок, дерзок, невыносим и нелюдим – все эти черты характера не вызывали симпатию у окружающих. У него не было близких людей, кроме своих учеников, а семью иметь он не мог. По некоторым сведениям, его – шестилетнего ребёнка, пасшего гусей, оскопил проходивший мимо пьяный дезертир. И не в характере Парацельса было рассказывать каждому о своих детских страданиях.
В те времена настоящих лекарей, способных реально помочь больным было мало, и, поэтому многочисленные «коллеги» Парацельса завидовали успеху врача, которому удавалось вылечить безнадёжно больных, годами безуспешно обращавшихся к местным «эскулапам». Парацельса называли пособником дьявола за талант, не замечая при этом его неустанного и непрекращающегося труда. Он доказал всей своей жизнью, что «теория врача – это опыт» и что «никто не станет врачом без знаний и опыта».
Парацельс жил в вечном поиске, не соблазняясь комфортом и дружбой с сильными мира сего. Ему никогда не удавалось договориться с местной знатью – договаривались невежды, а он в это время проводил опыты в своей лаборатории. Даже его ученики, подверженные всеобщему невежеству в тотальной погоне за колдунами, не смогли постичь величие своего учителя. Чем, если не завистью, продиктованы эти воспоминания «любящего ученика» Иоганна Опоринуса: «Почти два года я общался с Парацельсом и жил у него, и за это время видел, что он пьет и днем и ночью, и вряд ли хоть час или два в сутки бывает трезвым, особенно после того, как уехал из Базеля и поселился в Эльзасе, где и благородные дворяне, и низкий люд чествовали его, как второго Эскулапа. Но даже когда он приходил домой в стельку пьяным и начинал диктовать что-либо из своей философии, всё выходило у него столь складно и умно, что ни один трезвенник не смог бы улучшить ни строчки».
Обвиняя его в ереси, «любящий ученик» вспоминает, противореча самому себе: «Я никогда не видел, чтобы он молился или обращался к евангельскому учению. Он утверждал, что никто еще не понял истинного смысла Священного Писания, как Ветхого завета, так и Нового, что трактуют только внешнюю оболочку, не «проникая в суть». Между тем, как рассказывают современники, после смерти Парацельс «оставил после себя Библию, Евангелие, а также указатель Библейских цитат». Мы сегодня с вами знаем, что прав оказался великий врач, осуждавший всеобщее мракобесие, царившее на просторах Европы. Он и сам стал жертвой зависти и невежества, заставивших его за 17 лет жизни сменить 14 городов.
Вечный скиталец
Первым городом, куда в 1524 году уже состоявшимся врачом прибыл Парацельс, стал Зальцбург, где он прожил почти два года. Вскоре ему пришлось бежать оттуда после ссоры с известным городским проповедником.
Затем – в 1526 – были Страсбург и Цюрих, а между ними Баден-Баден, о целебных источниках которого Парацельс со временем напишет трактат. На курорте он вылечил от дизентерии маркграфа Филиппа I, который, выздоровев, так ему и не заплатил. От обиды доктор составил собственную врачебную клятву, в которой были такие строки: «Клянусь никогда не лечить благородных дворян в их замках, а также монахов и монахинь в их кельях, если они не заплатят мне вперед».
Но не бывает худа без добра: слава о выздоровлении Филиппа дошла до Базеля, и в народе заговорили о необыкновенном странствующем докторе. Сам Эразм Роттердамский – великий гуманист и современник Парацельса, протежировал его на должность профессора Базельского университета.
Несмотря на то, что знаменитому доктору вопреки завистникам, удалось сдать экзамены, дающие право на врачебную деятельность, к чтению лекций его не допускали. Однако после жалобы в магистрат, летом 1527 года профессор Парацельс начал курс лекций на немецком языке. Это было неслыханно! Латынь, священная латынь, на которой годами преподавали медицину, была публично попрана! И почему? Потому что новоявленному профессору необходимо было цитировать высказывания известной повитухи! По городу поползли слухи, что доктор не знает латыни. Сам Парацельс так объяснял своё желание преподавать медицину на языке живых: «Я вошел в храм знания не через парадную дверь, а через дверь природы. Её свет, а не аптекарский фонарь освещал мой путь». Но это был ещё не скандал. Скандал, разгорелся позже, когда Парацельс в купальскую ночь публично сжёг труды Галена и Авиценны.
Этот поступок Парацельса можно воспринимать по-разному. Но именно он сумел пошатнуть закосневшее наследие, непоколебимых, казалось бы, столпов медицины. Нам – нынешним – сегодня не нужно доказывать величие знаменитых античных врачей. Но и считать их учение догмой, как это делалось во времена Парацельса, было уже недопустимо.
Базельский период жизни великого врача прославился ещё и «аптекарской» историей. Аптекари, договорившись с практикующими врачами, продавали больным дорогие лекарства. А врачей, в свою очередь, поддерживала правящая городская верхушка (современный сюжет, не правда ли?). Парацельс, лечивший дёшево и эффективно, предложил изменить существующий порядок, чтобы «ни один аптекарь с докторами общения не имел, даров от них не получал и в дележ с ними не вступал».
С приходом в город Парацельса, местные врачи и аптекари стали очень быстро терять клиентуру, а базельская профессура лишилась аудитории – студенты ломились на лекции доктора-новатора, частенько проводившего свои занятия в пригородных лесах, где Парацельс рассказывал ученикам о свойствах минералов и лекарственных растений.
И вот когда, казалось, жизнь скитальца начала налаживаться, возник ещё один конфликт — с католическим каноником, который умолял Парацельса спасти его от тяжёлого заболевания, обещая озолотить доктора. Каноник выздоровел, но заплатил своему спасителю 6 гульденов. После такого издевательства Парацельс написал жалобу в городской магистрат, составленную в недопустимых выражениях. Правда, поостыв от переполнявшего его гнева, доктор составил новый – пристойный документ, но было поздно. Его любимый ученик – вышеназванный Иоганн Опоринус – поторопился сдать своего учителя – отнёс черновик городским властям. Но не только предатели окружали знаменитого врача – его предупредили, и он успел бежать.
Базель станет не последним городом в жизни Парацельса, из которого ему придётся спасаться бегством. Далее европейские города мелькали, как в калейдоскопе: Кольмар, Эслиген, Нюрнберг, Инсбрук, Штерцинг… За известным доктором ходили толпы учеников и проходимцев, пытающихся выведать тайну философского камня, которой якобы владел Парацельс.
Честный и неуживчивый, бескомпромиссный и скандальный – он нигде не задерживался надолго. Лишь только пациенты признавали в нём настоящего лекаря, в среде врачей начинались интриги и – знаменитый доктор оказывался в другом городе.
Только в 1531 году к Парацельсу пришёл относительный покой. Когда доктор попал в Санкт-Галлен (восточная Швейцария), его пригласили пожить в семье бургомистра, который уже давно и тяжело болел. За полгода в доме Штудеров ему удалось не только вылечить тяжелобольного хозяина, но и написать знаменитый трактат «Парамирум» (учение о причинах болезней) и закончить труд «О невидимых болезнях».
В Эслигене Парацельс целыми днями пропадал в лаборатории и записывал свои наблюдения, в Нюрнберге сначала получил разрешение на издание книг о лечении сифилиса ртутью, но вскоре публикацию запретили. В Штерцинге он был нужен до тех пор, пока спасал население от эпидемии чумы. Парацельс был необходим только больным, а среди власть предержащих он стал персоной non grata – ему устроили «заговор молчания».
В 1533 году в Филлахе Парацельс написал «Лабиринт заблуждающихся медиков» и «Хронику Каринтии». В 1536 году нюрнбергский запрет был снят, а в Аугсбурге вышел его трактат «Большая хирургия». После выхода в свет своих книг, Парацельс вдруг становится необходим не только беднякам, но и знатным вельможам. Он избавляет от недуга маршала королевства Богемии Иоганна фон Лейпника, а затем дважды удостаивается аудиенции у Богемского короля Фердинанда Первого Габсбурга.
Последние годы жизни (1539-1541 гг.) Парацельс, как обычно, разъезжает по Европе, но уже в качестве модного врача и популярного автора трактатов. В это время он пишет «Философию», «Потаённую философию», «Великую астрономию», «Книгу о нимфах, сильфах, пигмеях, саламандрах, гигантах и прочих духах» и ещё ряд небольших натурфилософских работ.
В сентябре 1541 года известный доктор прибыл в Зальцбург – город, в котором он начинал свою врачебную деятельность после девятилетних странствий по миру. Наверное, этот город в судьбе Парацельса стал своеобразной точкой отсчёта: с него началась его профессиональная жизнь, отсюда пошла и мировая слава великого врача.
За три до смерти Парацельс пишет завещание. Есть три версии смерти знаменитого доктора. Одна, — что организм просто не выдержал сумасшедшего ритма жизни, в котором жил Парацельс. Другая, — что его отравили. И третья, — что ему раскроили череп. Во всяком случае, вскрытие могилы, произведённое в 1812 году, обнаружило колотую рану на голове известного доктора. Но стала ли эта травма причиной смерти, неизвестно до сих пор.
Доктор обеих медицин
Его называли и гением и неучем – этого непредсказуемого и необузданного врача, родившегося на рубеже XV-XVI веков. Вольнодумец и учёный, врач и философ, образованный бродяга, провидец грядущей фармакологии и гомеопатии. Независимый, несговорчивый, конфликтный, но необычайно пытливый исследователь. Вечный странник, который не смог найти понимания у своих соотечественников.
В разгар средневековья алхимики судорожно искали философский камень, врачи почивали на засохших лаврах античности и все вместе хотели только одного, — чтобы их оставили в покое. Казалось, что времена инквизиции не смогут породить уже ничего нового, кроме мистицизма и невежества.
Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, ставший для человечества на все века Парацельсом, всей своей жизнью доказал, что кроме догматических устоев существует и другой путь – путь пытливого исследователя и практика, путь научный, основанный на знаниях, которыми щедро делится с нами природа. Парацельс заставил следующее за ним поколение врачей думать иначе, искать, исследовать, находить и лечить по-другому.
Он отверг античное учение о четырёх соках человеческого тела и считал, что любые процессы, происходящие в организме – химические. Он разработал новые методики лечения хирургических операций и лечения различных заболеваний, в том числе сифилиса, душевных и женских болезней. Он придумал новые лекарства (многие рецепты утеряны) и ввёл новое понятие о дозировке препаратов. Это Парацельсу принадлежит фраза: «Всё есть яд, и ничто не лишено ядовитости; одна лишь доза делает яд незаметным».
Парацельс отделил химию от алхимии, считая, что «химия – один из столпов, на которые должна опираться врачебная наука. Задача химии вовсе не в том, чтобы делать золото и серебро, а в том, чтобы готовить лекарства». Он впервые предложил человечеству в качестве сырья для лекарств различные металлы. Сам он считал себя ятрохимиком (от греч. «ятро» – врач) – лекарем, использующим химию в своей врачебной практике.
Он первый заговорил о принципе подобия, утверждая, что «никогда горячая болезнь не лечится чем-то холодным, а холодная чем-то горячим. Но происходит так, что подобное лечит подобное».
Своими пилюлями — «лауданумом» он умел лечить так, что очевидцы считали это чудом: «В лечении язв он нередко являл чудеса… человек, лежавший, казалось, уже при смерти, вдруг снова вставал на ноги». До нас не дошёл рецепт его «золотой микстуры», позволявшей Парацельсу излечивать параличи, эпилепсию и обмороки. Но именно после создания золотого напитка он добавил к своему имени прозвище Ауреол.
Всю свою жизнь, внимательно изучая Библию, Парацельс выработал новую концепцию взаимоотношений Бога и человека. Он считал человека пятым элементом – квинтэссенцией Божественного мира, в котором он – человек — не только имеет право, но и должен попытаться исследовать все сущности в природе и за её пределами.
Для своих соотечественников Парацельс был непонятным существом. Непременным условием его философии должно было быть существование гармонии между природой и человеком, ведь он понимал природу, как живое целое, проникнутое единой мировой душой. Он считал, что все растения и минералы имеют невидимую природу, состоящую из археусов. Парацельсу принадлежит учение об «архее» — регулирующем духовном принципе, когда течение и исход болезни зависит от борьбы болезнетворных сил с целебными силами организма.
Он первый в Европе создал магнитную теорию вселенной, считая, что магнитная энергия наполняет весь видимый мир, пронизывает собой звезды, планеты и человека.
Когда-то Парацельс написал: «Вы, врачи всего мира, итальянцы, французы, греки, сарматы, арабы, евреи – все должны следовать за мной, а я не должен следовать за вами». В своей тогдашней гордыне он оказался провидцем – многие нынешние знания вышли из лаборатории Парацельса.
Исследователь и врач, прошедший пешком всю Европу, Парацельс стал знаменитым только после смерти, когда его книги стали выходить огромными тиражами — самое полное собрание сочинений — в 10 частях — было издано в Базеле в 1589 году.
Рассказывали, что в 1831, когда эпидемия холеры буйствовала на просторах Европы, народ устремился к могиле Парацельса, моля о пощаде. И дух великого врача помог – холера обошла стороной Каринтию, Тироль и Зальцбург.
Наследие Парацельса: 50 сочинений по медицине, 7 – по алхимии, 14 – о целебных свойствах растений, минералов, вод и др. веществ, 9 – по естественной истории и философии, 26 – о магии и пр, пр, и пр.